Версия для слабовидящих
Родился я в 1926 году в хуторе Красновка Тарасовского района, в семье колхозников. В школу пошел в 1934 году. Это было время страшного голода. До самой зимы в школу ходили босиком. Не хватало учебников и бумаги. Наша семья состояла из одиннадцати человек. Жить было очень тяжело. Колхозники были обложены очень большими налогами по сдаче молока, яиц, масла и других продуктов. Приходилось платить за каждую сотку земли, за каждое деревце.
Отец был казаком, и в ночь на 6 октября 1937 года его забрали. 30 октября он был расстрелян, но узнали мы об этом лишь после смерти Сталина.
В 1941 году я закончил 7 классов. Но началась война, и школу закрыли. Работал в колхозе помощником кузнеца, а в июне 1942-го меня и моих сверстников мобилизовали на линию фронта копать окопы вместе с красноармейцами за железнодорожной станцией Красновка. В это время немецкие войска рвались на восток, к Сталинграду.
Самолеты без конца бомбили станцию, а заодно стреляли из пулеметов по пшенице, в которой в это время прятались люди, не успевшие выкопать окопы. Лежа рядышком с братом в зарослях хлебов, я не мог понять: откуда исходят странные звуки. Самолеты летали над полем, а по пшенице разносилось шипение. Оказалось, что это пули пронизывали стебли колосьев. Резанула пулеметная очередь, и я потерял сознание. Очнувшись, быстро вскочил на ноги. Левая рука повисла, пробитая пулей выше локтя. Другая пуля прошлась по спине. Кровь сочилась из ран. Передо мной стоял немецкий танк. Немцы с автоматами в руках с удивлением смотрели на меня, что-то кричали, а потом взяли в танк и поехали в сторону Миллерово. Только после этого я заметил своего брата. Он был тяжело ранен и не мог подняться. Оказывается, через нас переехал танк. К счастью, танк лишь отдавил каблук ботинка, но пуля не прошла мимо...
В январе 1943 г. наш район освободили от немецких оккупантов, а в мае меня призвали в армию. В Пензе прошел обучение как артиллерист-разведчик. Для дальнейшей службы был направлен в 434-й зенитный артиллерийский полк командиром разведки.
В апреле 1944 года наша часть выехала на 1-й Украинский фронт для охраны железнодорожного моста через реку Днестр. В июле после артиллерийской подготовки 4-я танковая армия, в состав которой входил наш полк, перешла в наступление в направлении Львова. В районе Золочева, прорвав оборону противника, наш артполк вместе с танками вошел в этот прорыв. И, чтобы отставшие орудия не попали под обстрел немцев, меня командир полка оставил на перекрестке - указывать, в каком направлении отставшим надо двигаться. После часа ожидания ко мне подъехал командир полка. Сообщив, что машины проехали другой дорогой, он приказал добираться попутным транспортом. Первым попавшимся транспортом был Т-34. Танкисты взяли меня и двинулись вперед. Проехав километров пять, танк подорвался на мине. Пришлось добираться пешком. Продолжая наступление, в конце дня все: и пехота, и машины - вдруг кинулись в сторону от дороги. Навстречу шли немецкие танки. Наши орудия быстро развернулись к бою.
Танки стреляли в движении, и их снаряды не попадали в цель. Грохнули наши орудия. Два немецких танка были подбиты, остальные четыре повернули назад. Командир батареи послал меня и разведчика к подбитым танкам. Нам оставалось пройти метров десять, когда откуда-то со стороны по нам врезал крупнокалиберный пулемет. Мы упали, трассирующие пули прижимали к земле. «Значит, немцы рядом», - сказал командир батареи. И приказал занять оборону. С наступлением сумерек немцы попытались прорвать оборону. Танки ползли по излучине балки. В этой же балке стояли наши машины со снарядами. Начали стрелять немцы и наши орудия. Мне пришлось подносить снаряды из машин к орудиям, и я угодил в нейтральную зону, под перекрестный огонь своих орудий и немецких танков. Меня очень ярким пламенем ослепили выстрелы, а немецкие пулеметные очереди заставили втиснуться в пахотную борозду. Лежал и думал: «Вот пуля, своя или чужая, попадет в меня или в два пудовых снаряда». На память пришла мама, и вспомнил Господа Бога. До этого случая и слушать про Бога не хотелось. В гуле выстрелов и разрывов услышал рычание мотора. Это наш шофер «летел» со снарядами на батареи, не думая, что и его могут принять за немца и пальнут с орудия. В потемках не разберешь - где свой, где чужой. Один танк загорелся, но прополз еще с полкилометра, раздавив по пути «катюшу».
Загорелась и наша машина. Остальные танки вырвались, ушли, но наскочили на наших и были уничтожены. Были подбиты и наши два танка. Деревня находилась в километре от наших орудий. И вдруг возле одного дома, в саду, мы наткнулись на немецкий бронетранспортер с трехствольным крупнокалиберным пулеметом. Немцев не было, и командир взвода оставил меня охранять БТР, а сам с двумя разведчиками ушел за шоферами. Я засел в кустах смородины в десяти метрах от БТР, вооруженный автоматом и двумя гранатами. Минут через двадцать я услышал немецкий разговор. У меня и волосы встали дыбом. Немцы шли к машине. Сколько их... а я один. Я дал очередь из автомата, и тут услышал крики наших. Они подбежали, начали стрелять по саду. Три немца сдались в плен. Мы пригнали БТР на батарею, стерли немецкие кресты и нарисовали звезды. Потом БТР у нас забрали, а трехствольный пулемет мы поставили на свой студебеккер.
Впоследствии еще немало было тяжелых боев. О том, что закончилась война, узнал 8 мая вечером. Я с танкистом стоял на перекрестке дорог под Прагой в ожидании своих бензовозов, и танкист сказал, хотя неуверенно, что война закончилась. А утром 9 мая об этом уже знали все. Мы выехали из Праги в поле, чтобы сделать последние залпы из орудий. В небе взрывались снаряды. Это был Наш салют Победы!
Василий Алексеевич КОЧЕТКОВ
Кочетков В.А. Это была наша Победа! [Текст] / В.А.Кочетков // Провинция.- 2005.- 7 мая.- С.3